Переливание трупной крови, сыгравшее выдающуюся роль в военно-полевой хирургии и позволившее спасти тысячи советских людей в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., также поначалу встречало отрицательное отношение из моральных соображений. Развитие научной теории медицинской морали позволяет правильно подойти к оценке трансплантации органов как качественно новой ступени в развитии медицинской науки и техники.
Моральные проблемы, возникающие в самом процессе пересадок тканей и органов, привлекали внимание медиков, юристов и философов. Постановка вопроса о моральном аспекте пересадок тканей встречается в работах немецкого врача А. Молля, относящихся к рубежу XIX и XX столетий.
Допускается пересадка ткани, если донор и реципиент согласны на операцию. Врач обязан информировать участников о правилах и последствиях пересадки.
Мотивы согласия донора, имеющие особое значение в моральной проблематике пересадок, А. Молль не рассматривает.
Главное внимание врачей было сосредоточено на технике пересадок, сами операции проводились в исключительных случаях, а донором были, как правило, родственники больного.
Относительная простота самих операций исключительно редко приводила к осложнениям, в силу чего моральная их сторона пока еще не вызывала дискуссий.
С расширением пересадок желез внутренней секреции в первые десятилетия XX столетия операции становятся все более сложными, даже рискованными, появляются возможности серьезных осложнений, поэтому интерес к моральному и правовому обоснованию пересадок возрастает.
Внимание обращается на мотивы пересадок и согласие донора.
Когда материал берут от трупа, то моральное право врача не вызывает сомнений. Как правило, требуется лишь согласие родственников.
Другое дело, когда пересадочный тканевой материал берут от здоровых людей. С самого начала здесь возник вопрос: имеет ли врач моральное право наносить физические повреждения здоровому человеку, чтобы излечить больного или облегчить его страдания?
Положительный ответ формально вступает в противоречие с основным нравственным принципом «не вреди», отрицательный же противоречит требованиям использования для сохранения жизни всех возможностей, вплоть до рискованных.