По-видимому, выход из подобного положения заключается не в лозунге «назад к Гиппократу», а в рациональном сочетании изучения личности больного и всех многочисленных данных, представляемых в распоряжение врача современной наукой и техникой. Тактика и решения, принимаемые врачом-экспертом и основанные на принципах врачебной этики, способствуют уменьшению частоты моментов экспертного обследования. Нельзя не согласиться с Р. А. Лурия, что при обычном клиническом обследовании среди наиболее моментов примерно равное значение имеют сбор анамнеза, направленный на изучение внутренней картины болезни, оценка и сообщение больному результатов лабораторных исследований, диагноза и прогноза заболевания.

Что же касается экспертного обследования, то, видимо, любой из указанных моментов в принципе может послужить источником ятрогении.

Однако можно предположить, что для врачебно-трудовой экспертизы, несомненно, большее значение имеет этап, когда больному сообщается экспертное решение. В подтверждение этого следует привести пример, когда Е. К. Сепп, изучая эмоциональные реакции у пострадавших от контузии головного мозга, в качестве сильного эмоционального раздражителя использовал именно ожидание больным решения врачебно-экспертной комиссии.

С целью уменьшения психотравмирующего воздействия экспертного решения в момент его вынесения можно рекомендовать обстоятельную беседу с больным, тщательное разъяснение мотивов признания инвалидности или отказа в ней. В случае признания инвалидности всегда есть необходимость (и особенно при первичном признании ее) объяснить больному профилактическое значение перевода на инвалидность, ее возможно временный характер.

При установке больного на инвалидность следует в процессе беседы с больным или родственниками создать предпосылки для качественно новой, более правильной для данного случая доминанты.